Янтарные слёзы

Он что-то говорил, жестикулировал, горячился, а я смотрела на него и не могла никак понять, почему столько лет была для него приходящей женой. Этот высокий, вполне симпатичный молодой человек с каждым днём показывал мне всё больше своих неприятных и неприемлемых для меня качеств.

Я не выдержала и в весьма резкой форме прекратила разговор. Смысл был простой – «я тебе не жена». Я вышла из дома, хлопнув дверью так, что хозяйка выглянула из окна. Он ей тоже не нравился. Я дошла до парусника-ресторана, он тогда был на ремонте, посидела на лавочке. Пожалела, что, наверное, забыла фотоаппарат. Потом решила провериться и обнаружила его в сумке, которую на выходе чуть не порвала, практически сорвав с крючка.



Лучший способ подумать – это ходьба. А лучшее средство сосредоточиться – любимое дело. Я любила фотографировать. Сделав пару снимков парусника, я дошла до парома и переправилась на нём на косу.





Куршская коса мне понравилась сразу, ещё в первый день нашего приезда в Клайпеду, когда мы, оставив вещи у хозяйки, сдавшей нам комнату, отправились гулять пешком по городу. Сентябрь девяностого радовал меня солнечной прохладой.



На косе никого не было. Я заглянула в Морской музей, пожаловалась на свою несчастную судьбу рыбацким судам-пенсионерам и решила, что теперь я могу делать, что хочу.



Почему-то мне остро захотелось найти янтарь. Я всегда это делаю, оказываясь близ большой воды – ищу камушки, ракушки. Сейчас меня просто прибивало ветром к пляжу. Я подчинилась ветру.



Куршский пляж был интересно оборудован. По берегу были рассыпаны искусно сплетённые плетни, со стороны ветра они были укреплены землёй и растениями, со стороны моря внутри получившихся комнаток были вкопаны низкие скамеечки для одежды и лежаки. Пляж был совершенно пуст. Я выбрала самый укромный закуток, сняла одежду и отправилась туда, где море нежно касалось песка. Чуть позже ко мне присоединились мама с дочерью, которые предложили меня сфотографировать. Я дала им свой фотоаппарат.







Девочка тоже увлеклась поиском янтаря. Так мы бродили босиком очень долго, пока мама с дочкой не ушли домой обедать. Теперь я осталась одна.

Стало прохладнее, я оделась и решила в последний раз пройтись по кромке воды. Это было больно. Босиком на камень. На янтарь. В виде капли.

Я вернулась домой. Хозяйка встретила меня предложением проверить, не исчезло ли что из моих вещей. Мой спутник меня покинул. Он исчез, но с ним ничего не исчезло. Вечер закончился дружеским межнациональным ужином. Оставшиеся дни я провела в прогулках с фотоаппаратом. Мне было тихо и спокойно.

В первый же день после отпуска я зашла к знакомому мастеру и попросила сделать что-нибудь из найденного кусочка янтаря.
- Ты, что, плакала, - спросил мастер. Я промолчала.
- Я сделаю тебе серьги, чтобы ты больше не роняла попусту слёз.
Так он и сделал. Я обрела две серёжки-капли, которые я носила с большим удовольствием много лет.



Примерно четыре с небольшим года назад, когда в нашей семье уже был сын, мои серьги пропали. Где мы их только не искали, начиная с их законного места в «янтарной» шкатулке. Как сквозь землю. Тогда моя дочь предположила, что серьги взял Степаныч, наш домовой, для своей жены-домовушки. Они раньше брали поносить наши украшения, но всегда отдавали.
- А чего ж теперь не отдают, спросила я.
- Может, они ей так нравятся, что она не может с ними просто так расстаться.
И мы решили предложить ей в обмен другие украшения из янтаря, покупные. Положили туда, где по нашему мнению домовушка их бы точно заметила, а кошки – не достали бы. Поначалу мы поверяли изменения каждый день. Потом – каждую неделю. Всё реже и реже мы заглядывали в наш домовушкин тайник. Потом я решила, что пусть забирает их себе, если они ей так нравятся.



Когда я готовила статью о янтаре (https://www.relook.ru/article/18249/), я открыла свою янтарную сокровищницу. В ней среди прочих украшений, на самом видном месте лежали мои сережки. Теперь они не напоминали мне о слезах на Балтике. Они стали похожи на два волшебных боба, приносящих богатство и удачу.



Фото - Ингигерда.